Александр Мохов: «Не понимаю, как жена живет со мной»

Александр Мохов: «Не понимаю, как жена живет со мной»

Александр Мохов: «Не понимаю, как жена живет со мной»

Его энергии можно только позавидовать! Снимается и снимает, ставит спектакли и играет в них, преподает актерское мастерство…

Посадил уже кучу деревьев, построил не один дом, вырастил двух сыновей. А сейчас в третьем браке вновь стал молодым отцом!

ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ

— Съемки, антрепризы. Из города в город, из страны в страну… Успеваете переключаться, отмечать для себя что-то интересное?

— Конечно! Моя профессия подразумевает наблюдения — ими я наполняю актерскую копилку. И всегда интересно попадать в страну, о которой имел какое-то представление. И вдруг — бац! — и оно ломается. Скажем, в ноябре, еще до известных политических событий, я летел в Казахстан с некоторыми предубеждениями: Азия, мол, со всеми вытекающими… И, честно говоря, был шокирован: давно не видел столько добрых глаз! Людей на улицах, в гостиницах… Люди всем довольны, радуются своим достижениям. Страна живет своей красивой жизнью, развивается… Даже позавидовал тогда немного!

— Почему?

— С трех до 15 лет я прожил в Амурской области. В 1970-е годы за Амуром напротив Благовещенска была маленькая китайская деревня Хэйхэ. Теперь это прекрасный огромный мегаполис! Мы жили в городе Шимановске, он расцвел во времена строительства БАМа. А потом город опустел. А Благовещенск… Я бывал там и на фестивале «Амурская осень», и со спектаклями, и еще по разным делам… Да, что-то поменялось: набережная, какие-то районы. Но, к сожалению, в сравнении с китайцами мы остались в каменном веке. Обидно, грустно. Хочется, чтобы и здесь люди жили достойно… Вы знаете, мои родители ушли в начале 90-х годов. Конечно, я очень переживал. А потом подумал, что родителям было бы сложно адаптироваться к переменам. Конечно, я бы им помог, но… Вот, например, какая история с моей тещей приключилась: много лет назад я снимался в Дагомысе, в Сочи, и привез туда тещу с маленьким сыном Семеном. Море, солнце, в отеле бассейн, любая еда. Думал, она будет отдыхать. А теща дня через четыре говорит: «Саша, все хорошо, но отправь меня обратно в Партизанск!» — «Почему?» — «Я сейчас поняла, что меня всю жизнь обманывали!» Она работала, жила как все: стояла в очередях. А оказалось, есть совсем другая планета… Вот и родители не поняли бы. В одночасье все мы оказались в другом государстве, в другой формации, все ориентиры и приоритеты поменялись. Они от одного берега отошли, а к другому не причалили. Я где-то прочитал, что поколение наших родителей называют «потерянным»…

— Многие считают, что «потерянное поколение» — те, кому 25-35…

— Когда ругают молодое поколение, я часто не согласен. Они могут многому нас научить. А нам бы у них поучиться! Это я говорю вполне обоснованно, потому что преподаю и очень близко общаюсь со студентами. Конечно, они другие. Но это и прекрасно! И пусть они стремятся, пусть ошибаются. Главное — чтобы не боялись пробовать!

«МНЕ ИНТЕРЕСНО РАЗВИВАТЬСЯ»

— В кино вы сыграли более 130 ролей. Есть среди них любимая?

— Я считаю: все, что сыграл, оно уже не мое, живет отдельно и мне не принадлежит… У меня лицо запоминающееся, и часто люди подходят, благодарят, а мне неловко. Конечно, приятно, но странно…

— И все же…

— Как-то раз в сериале «Учитель в законе» мне предложили после череды положительных героев сыграть майора — оборотня в погонах… А помните сериал «Две судьбы»? Мой герой Иван — карь­ерист, весь из себя такой негативный. А у меня, по мнению СМИ, получилось его сыграть так, что все женщины России полюбили Ивана, а не героя-красавца Димки Щербины! (актер Дмитрий Щербина сыграл главного героя Степана Розанова. — Ред.). Говорил же Станиславский, что актер должен всегда оправдать своего героя. Мне интересно влезать в оболочки разных людей, понимать их и быть убедительным для зрителей.

— Быть одновременно и режиссером, и актером — это сложно? Насколько комфорт­но и продуктивно быть по обе стороны камеры?

— Когда режиссер Мохов снимает, бывает очень удобно, что актер Мохов под рукой. (Улыбается.) Первый раз я это сделал в фильме «Мужская работа». Сначала испугался, а потом мне понравилось. Можно сыграть сцену, подойти к плэйбэку (место на съемочной площадке, оборудованное мониторами, на которые выводятся картинки с камер. — Ред.), посмотреть и что-то подкорректировать, переснять.Александр Мохов: «Не понимаю, как жена живет со мной»

— Удобно!

— Несомненно! У меня вообще в жизни все идет периодами. Я могу год быть в экспедиции и что-то снимать, потом ставлю в театре, потом снимаюсь, потом возвращаюсь к студентам, беру курс. Оскар Уайльд говорил: иметь какую-то страсть и не воспользоваться ею — грех. Мне интересно развиваться дальше. И для меня важен процесс самообучения, самоутверждения. Процесс режиссирования — увлекательный и неповторимый! Вот на бумаге написано: он вошел в дверь и сказал: «Люблю!» Но ведь каждый раз и войти, и сказать можно совершенно по-разному, и из миллиона вариантов надо выбрать один-единственный.

— Вы и на театральной сцене ставите спектакли…

— Когда я ставил свои первые спектакли — попросил, чтобы писали не «режиссер», а «постановка А. Мохова». Какой я режиссер?! Режиссер — отдельная профессия, я не учился этому. Но мне хотелось раздвигать границы. Потом я уже получил от Марлена Хуциева диплом режиссера, и вроде уже стало можно писать «режиссер». Кстати, Марлен Мартынович шепнул тогда: «Вы уж не оставляйте актерское дело! Мы вас любим!» (Улыбается.)

СЧАСТЬЕ, КОТОРОЕ МОЖНО ПОТРОГАТЬ

— Кто главный режиссер в вашей семье?

— Георгий Александрович Товстоногов, когда пришел в БДТ, сказал: «Я не съедобный. Теперь, ребята, в театре будет добровольная диктатура». Вот и у нас так. Я счастлив, что у нас в доме такая диктатура, и я — коленопреклоненный перед своим тираном! (Смеется.) Мужчина же — он только внешне неприступная крепость, а внутри него — детская комната.

— Что больше всего вы цените в своей супруге Ирине?

— Все! Это тот редкий случай, когда не важно, права она или не права! Она настолько любимый человек, что принимаю целиком. Мы все неидеальны, и я не понимаю, как она может жить со мной — с моим характером, с моими эмоциями, сумасшедшими поступками… Это непросто! Но она — мудрая, хотя на много лет младше (разница в возрасте у супругов — 28 лет. — Ред.).

— У вас три сына. Семену — 34 года, Макару — 14 лет, Матвею — пять. С возрастом у вас как-то менялось отношение к отцовству?

— Самое важное и самое сложное в воспитании, чтобы родители и дети были друзьями. Надо уважать детей, даже самых маленьких.

— Получается?

— Семен еще учился в школе, и они с друзьями обсуждали, кто у кого самый лучший друг. Сын сказал: «Мой самый лучший друг — папка!» И недавно он мне написал, что самые лучшие его друзья — родители… У меня был период собственной «великой депрессии», и единственный человек, которому я звонил, — Семен. Он больше, чем сын… Буквально недавно весь вечер проболтали обо всем подряд с Макаром. Случилось счастье для нас обоих! К сожалению, были периоды, когда мы расставались и прерывалось наше общение, но потом, слава богу, восстанавливалось…

— О чем вы мечтаете?

— Ни о чем. Все материальное бессмысленно: мы все умеем работать, у нас есть работа, так что на такую мечту заработаем… На сегодняшний день я — самодостаточный и очень счастливый человек. У меня трое сыновей, нереально любимая жена. Сейчас Ира снимается в другой стране, я вхожу в пустую квартиру — и хочу убежать. Когда нет рядом любимого человека и его тепла… Поехал в наш загородный дом. Красиво, идет снег, слепил снеговика, но все не в радость, когда один… С младшим сыном была бы совсем другая история: мы бы дурачились, смеялись, вышла бы на горку жена… А так сидел со снеговиком и вспоминал, как недавно приезжали все дети. Я смотрел и понимал: вот оно, счастье, которое можно потрогать руками!

Светлана Марголис

Фото: В. Тараканов

Источник: mirnov.ru